Особенности российского и западного менеджмента
Фирсов А.В., Фирсов Ю.Н.
Начало в выпусках: #136, #137, #138, #139
Склад характера
В 60-х годах Эдвард Холл (Edward T Hall) писал о культурных различиях. Примерно в это же время Клод Леви-Штраусс (Claude Levi-Strauss) разрабатывал теорию антропологического структурирования.
Холл предложил два ключевых измерения для построения практической модели культурного поведения: контекст и хронизм. В соответствии с его теорией, любой культуре присущи определенные степени высокого или низкого контекста и полихрония или монохрония.
Человек с высоким контекстом при общении предполагает, что его слушатели хорошо понимают, о чем идет речь, а если не понимают, то могут догадаться. В культурах с высоким контекстом детали не проговариваются, многое определяется мимикой, движением и положением тела, интонациями, контактом глаз.
Люди с низким контекстом считают, что лучше все уточнять. Они предпочитают законченные предложения. Когда говорит один человек, остальные молчат. Телефонные соглашения подтверждаются факсовой копией.
В полихронической культуре люди общаются по телефону, пьют кофе, подают знаки коллегам, слушают выступление и думают об обеде одновременно. Они чувствуют скуку и напряжение, если происходит что-то одно.
В монохронической культуре соблюдаются расписания и каждому виду деятельности посвящено свое определенное время.
Холл определил, что французы являются Высоконтекстной/Полихронической нацией; немцы - Низкоконтекстной/Монохронической.
По мнению Джона Мэттока русские - Низкоконтекстная/Полихроническая нация (John Mattock, Russia. The essential guide for the business traveller. London: Kogan page LTD, 1996, p.99).
Именно из-за полихронизма действия русских выглядят столь хаотичными, сроки постоянно срываются.
Джон Мэтток пишет, что не все иностранцы согласны с определением низкой контектстности, считая ее намеком на тугодумие.
Итальянец, к примеру, счел русскую культуру высококонтекстной (Там же, p.100).
Американец: "Все, о чем я говорил, - это бизнес. Я старался обсудить все очень подробно, и это нас несколько замедлило. Я думаю, что в вещах, в которых они разбираются, русские более высококонтекстны. Они экспрессивнее немцев".
Англичанин: "С посторонними, возможно, русские низкоконтекстны. При сближении они начинают больше полагаться на мелкие знаки и сигналы (Там же).
Готовность к неудачам
От русских менеджеров нередко приходится слышать такое определение стратегии компании: "Надо надеяться на лучшее, а готовиться к худшему".
Западные менеджеры используют совсем другую методику: "Конечно, у нас есть план на случай неудачи, но он серьезно не прорабатывается по соображениям мотивации".
С целью повышения производительности труда на Западе часто используется метод напряженных планов. В план закладываются заведомо нереальные показатели, которые, однако, многим могут показаться выполнимыми. Основная задача - мотивационная. Большинство сотрудников работает напряженно, стремясь преодолеть завышенную планку.
В случае неудачи сотрудники все равно получают небольшую премию в связи с ростом производительности труда. Выполнение плана оказывается хотя и приятной, но неожиданностью для высшего руководства компании.
При серьезных потерях западное население (психологически не подготовленное к провалам) активно реагирует, выступает, устраивает шествия и митинги.
Россияне, напротив, готовы к худшим вариантам развития. И если такой вариант случается, все реагируют на это спокойно.
Отношение к власти
В России руководители страны традиционно считались, с одной стороны, превосходящими остальное население по человеческим качествам, с другой - достаточно близкими, чтобы к ним можно было легко обратиться.
Государство для жителя России всегда было чем-то безграничным. Отдавая что-нибудь государству, об этом, как правило, уже не спрашивали: исчезало в бесконечности. С другой стороны, государство считалось настолько богатым, что у него можно было, не беспокоясь, что-нибудь позаимствовать.
Продолжение в следующем выпуске
